Девять полноценных фильмов франшизы, 44 эпизода сериала, пять компьютерных игр и бесчисленное количество комиксов. По сей день маньяк из «Кошмара на улице Вязов» остается самым узнаваемым кинозлодеем. Каков же был путь создания этого яркого персонажа, удивительным образом сочетающего в себе склонность к садизму и обаяние?
В 1978 году Джон Карпентер положил начало безраздельному царствованию на экранах фильмов о кровавых похождениях маньяков. Именно успех «Хэллоуина» спровоцировал продюсеров на создание настоящего конвейера по производству подобного рода картин. Рецепт успеха был гениально прост — главными героями слэшеров становились рядовые тинэйджеры, на которых эти ленты и были ориентированы, а сюжет разбавлялся сексом и насилием. Огромные кассовые сборы «Хэллоуина» (почти $50 млн. при $325 тыс. бюджета) были достаточно весомым аргументом, чтобы каждая уважающая себя студия попыталась заработать на популярном тренде.
В 70-х годах американский кинорежиссер Уэс Крэйвен представлял авангард режиссеров, стремившихся вывести жанр хоррор на новый уровень. Новаторы отказались от добывания страха в мире древних чудовищ, мертвецов, вампиров и прочей мистики, и сосредоточились на вполне реальном ужасе, встреча с которым возможна в обыденной жизни. На помощь пришли стремительно развивающиеся СМИ, постоянно публиковавшие леденящие кровь истории из соседних штатов, и раскрепощение киноэстетики в сторону натурализма. Тогда же и появился жанр слэшер, здравствующий до сих пор. С экранов полились реки бутафорской крови.
По воспоминаниям Крэйвена, идея «Кошмара…» пришла ему в голову в ресторане, навеянная различными переживаниями. Катализатором послужила серия заметок в Los Angeles Times о молодых людях, без всяких видимых причин умиравших во сне. Необъяснимые происшествия были идеальной иллюстрацией утверждения о том, что порой реальность фантастичнее выдумки. Вдохновленный Крейвен начал написание сценария; по его версии причиной гибели детей был убийца из их снов. Тем более что Крэйвена все еще преследовали отголоски детского стресса:
«Он возник посреди улицы внезапно. Я лежал в своей постели, как вдруг услышал доносившиеся с улицы странные царапающие звуки. Выглянув в окно (мы жили на втором этаже), я увидел Его. Должно быть, Он почувствовал мой взгляд, потому что внезапно замер и, обернувшись, уставился прямо на меня! Он напугал меня до дрожи в коленях — так, что я отшатнулся от окна, поспешив укрыться в тени. Я простоял так довольно долго, пока не решил, наконец, что Незнакомец ушел. Но, вернувшись к окну, я, к своему ужасу, увидел, что Он не только стоит на месте, но словно поджидает меня. И, заметив, что я вернулся, Он поприветствовал меня кивком головы, будто говоря: «Да, я все еще смотрю на тебя».
Затем Он двинулся вдоль улицы в направлении нашего подъезда и скрылся за углом. Добежав до парадной двери, я увидел, как Он заходит на первый этаж, и вскоре услышал Его шаги на лестнице. Мой брат, которому на тот момент было десять, схватил бейсбольную биту и рванул в коридор, но там уже никого не было. С тех пор минуло много лет, но до сих пор я считаю ту ночь самым страшным переживанием в своей жизни.»
Именно этот незнакомец и обрел плоть в сценарии, став воскресшим из мертвых детоубийцей. Живое воплощение всех мыслимых пороков, злодей был детским растлителем, оправданным судом из-за неправильно оформленного ордера и сожженным разъяренными родителями в той самой бойлерной, в которой мучил детей. Оставалось лишь дать персонажу имя, и Крэйвен вновь обратился к своему богатому детскому опыту.
«Фред был моим злейшим школьным врагом. Мы оба работали разносчиками газет, и наши маршруты пересекались. На этой почве между нами ежедневно вспыхивали драки. Поэтому для меня не было вопросом, как именно следует назвать злодея в фильме. Что касается фамилии — то Крюгер было производным от Крюг» (так звали главаря бандитов в «Последнем доме слева», дебютной ленте Крэйвена).
К превеликому удивлению режиссера, со студий начали поступать отказы. Ни Paramount, ни Universal, ни прочие мэйджоры не хотели связываться с картиной, называя самые разнообразные причины: кому-то сценарий казался недостаточно страшным, кому-то — слишком кровавым, кто-то заявлял, что никого не испугают события, происходящие во сне, а кто-то и вовсе заявлял, что ужасы мертвы.
Первый интерес к «Кошмару» проявился на Disney, но студия предложила смягчить ряд нюансов (речь шла о сексуальной подоплеке — на тот момент Крюгер все еще был растлителем) и сделать из сценария детскую постановку.
Достаточно вспомнить, о чем рассказывали его первые ленты, чтобы понять, что ни на какие цензорские уступки Крэйвен идти не собирался. Продюсер картины (Роберт Шэй) решил взять инициативу в свои руки и лично отправился к главе Paramount Фрэнку Манкузо с деловым предложением: студия выкупала у New Line картину (потенциальный доход которой оценивался в $2 млн.) за $900 тыс., а всю прибыль оставляла себе. Но Манкузо вернул сценарий с комментариями о его бесперспективности, и перед Шэем встала дилемма: финансировать постановку самому или закрывать проект. Вряд ли стоит уточнять, какое именно решение принял Шэй.
Бюджет ленты был определен в сумму, едва превышающую полтора миллиона долларов, из которых всего двадцать тысяч проходило по графе «спецэффекты». Для их создания Роберт Шэй обратился к гримеру Дэвиду Миллеру, сделавшему себе имя на «Триллере» Майкла Джексона. Сценарий описывал Крюгера полуразложившимся трупом: кое-где на челюсти плоть отвалилась совсем, и были видны зубы, а на некоторых участках головы кожа прогорела до черепа. Но с учетом существовавших на тот момент технологий подобный грим был невероятно сложен, и воспроизвести его на живом актере не представлялось возможным.
Поэтому было решено ограничиться обугленной плотью, и Миллер занялся изучением внешнего вида людей, погибших в огне. К его удивлению, трупы всегда выглядели по-разному, так что Дэвид создал целых пять скульптур предполагаемого облика и представил их на суд Крэйвена.
Вторым важным этапом подготовительного периода стала перчатка маньяка. Ею занялся специалист по механическим эффектам Джим Дойл. Когда он спросил Крэйвена, чего именно тот хочет, то режиссер объяснил, что видит что-то типа очень длинных пальцев с лезвиями, при этом выглядящие так, словно кто-то сам смастерил их из подручных средств. Оказалось, что найти подходящие ножи не так-то просто — одни оказывались слишком грубыми, другие — не кинематографичными.
Проблему решил художник картины Грег Фонеска, купивший по дороге несколько стилетов. При одном взгляде на источающие угрозу лезвия становилось понятно, что это то, что нужно. Теперь оставалось подобрать материалы, что могли бы оказаться в бойлерной, где обитал главный герой, и с их помощью соединить ножи и перчатку. В ход пошли жестяные обрезки, а сами лезвия крепились острием вверх, с тем, чтобы скругленные концы ножей напоминали пальцы. Затем их обратная сторона тоже была заточена и оружие собрано в единое целое.
Нехватка средств, выделенных на эффекты, не позволила изготовить перчатку-дублер на случай поломки оригинала. Поэтому в общей сложности Дойлу пришлось создать три перчатки — одну «главную героиню», как он сам ее называл, и две «перчатки-каскадера». «Героиня» снималась во всех крупных планах и отличалась высокой детализацией и качеством исполнения, «каскадеры» шли в ход на общих планах и были сделаны из пластмассовых деталей с деревянными лезвиями.
Сначала Фредди должен был ходить в плаще, но во время съемок плащ потерялся, и Уэс одолжил у одного из осветителей свитер, связанный его невестой. Мужчина с радостью отдал отвратительную кофту, так как ни цвет, ни фасон изделия ему не нравился, но иногда приходилось его надевать, так как невеста обижалась.
После создания сценария и образа главного персонажа пришла очередь выбора актерского состава. Уэс категорически отказывался работать с известными медийными личностями. По итогам кастинга были выбраны Хэзер Лэнгенкэмп, Аманда Уисс, Ник Кори и Джонни Депп. Последний, кстати, в фильм попал совершенно случайно. На роль Глена, молодого человека Нэнси, пробовалось несколько актеров. Одним из них был Джеки Ирли Хэйли. И пока молодой человек проваливал пробы, его спокойно ждал друг, пришедший за компанию. Уэс предложил юноше тоже попытать счастья, и на удивление тот очень достойно выдержал испытание. Его утвердили на первую в своей жизни роль. Так Джонни Депп и попал на широкие экраны. На роль Фредди изначально планировалось взять какого-нибудь каскадера: не нужно много платить, так как актерское эго спит, а трюки он сможет выполнять сам. Однако утвержденный на роль двухметровый верзила совсем не понравился режиссеру. Тогда Уэс отправил сценарий телезвезде Роберту Инглунду, прославившемуся в сериале про доброго инопланетянина Вилли. Запертый в клетке образа, актер искал любую возможность, чтобы «отлепить» свое имя от персонажа сериала. Буквально проглотив сценарий, Роберт без тени сомнений согласился на исполнение роли.
Сочетание обгоревшего лица, руки с лезвиями и мерзкого свитера, сделали свое дело. Образ злодея был отвратительным и жутким, а, главное, чрезвычайно эффектным. Инглунд настоял на том, что бы его герой носил шляпу. В сценарии у Фредди не было головного убора — Крэйвен предполагал, что сквозь обгоревшую кожу должен виднеться череп. Но шляпа открывала перед режиссером совсем иные возможности: ее поля так низко нависали над лицом, что можно было видеть лишь его нижнюю часть и угадывать блеск глаз. Когда же Крюгер снимал ее, то эффект неожиданности от увиденного усиливался в несколько раз.
От мягкого и дружелюбного Инглунда вхождение в роль требовало концентрации всех актерских способностей. К счастью, дорога на работу сильно помогала ему в этом нелегком деле. Он жил в Лагуна Нигель неподалеку от Лос-Анджелеса, и каждое утро попадал в автомобильную пробку. В городке обитало много студентов примерно того же возраста, что и герои фильма.
Учитывая, что грим отнимал много времени, и каждая лишняя минута была на вес золота, застревая в пробке, Роберт здорово нервничал. Озираясь вокруг и видя молодые лица, он представлял, как кромсает их лезвиями, как глаза жертв наполняются ужасом, а рты раскрываются в крике, — к моменту прибытия на площадку, в нем уже не оставалось ничего от добряка Вилли. Он был воплощением зла.
И не только Инглунд нуждался в «натурных тренировках». Больше всех перед съемками нервничали Рони Блэкли и Хизер Лэнгенкамп. Первой еще никогда не доводилось играть мать подростка, второй было просто страшно в первые дни съемок. Поэтому актрисы решили вместе отправиться в супермаркет, изображая маму и дочку. Полдня Хизер провела, подбирая самое чудовищное платье, какое только могла найти, а потом до хрипоты спорила с Рони, идет оно ей или нет.
В такой подготовке подоспел срок начала съемок, и группа уже собиралась выходить на площадку, как потребовались изменения в сценарии: в Калифорнии вспыхнул скандал, связанный с растлителями малолетних и родителями-одиночками, получивший в прессе название «Дело в Саут-Бэй». Подобная реклама была весьма сомнительной, поэтому Крэйвен исправил несколько сцен в рукописи, оставив Крюгера исключительно серийным убийцей.
Бюджет фильма составлял всего полтора миллиона долларов. Такой малый бюджет требовал минимальных расходов: сцены снимались практически без дублей, а о повторе спецэффектов не могло быть и речи. Кстати говоря, такие сцены съемочная группа мастерила в поте лица, проявляя небывалые чудеса смекалки. Например, в эпизоде убийства Тины, где девушка не может убежать от маньяка, использовали беговую дорожку, а для момента, в котором Нэнси увязает в ступенях лестницы, месили то ли овсяную муку, то ли блинное тесто. Использовали всё, что можно, придумывая совершенно невероятные способы применения довольно обыденным предметам домашнего обихода.
Двумя самыми сложными сценами заслуженно считаются эпизод, где Нэнси засыпает в ванне и моменты убийства Тины и Глена.
Когда снимали эпизод в ванной комнате, съемочная группа провела на площадке около 12 часов. Для сцены соорудили ванну без днища, помещенную над большим резервуаром с водой: актриса «держалась на плаву», упираясь ногами в стенки. Также там находился каскадер, не способный находиться в воде долгое время. Тогда в резервуар залез еще один человек, ответственный за выныривающую из-под воды руку Крюгера.
Смерть Глена снималась во вращающейся вокруг вертикальной оси декорации, представлявшей собою комнату с тремя стенами. Вместо четвертой торцевой стены был проем, в котором размещались съемочная аппаратура и техники с операторами. Сценарий описывал эпизод как «засасывание парня в кровать, и следующий за этим кровавый фонтан, заливающий все вокруг».
Несколько техников должны были повернуть комнату на 180 градусов так, чтобы кровать оказалась вверху, и поток крови хлынул вертикально вниз. Сцену было необходимо выполнить с первого дубля: подкрашенная жидкость очень тяжело смывалась, и на подготовку к пересъемке эпизода не было времени. Техники зарядили примерно 300 литров «крови» в специальные клапаны, и прозвучала команда «Мотор!».
Дальнейшее было выверено по секундам, но внезапно выяснилось, что комната начала вращение в неверном направлении. В результате, вместо того что бы хлестать по стенам, вся кровь попала на съемочную группу и оборудование, из-за чего несколько человек получили удары током и абсолютно все, находившиеся на площадке, оказались выкрашенными в красный цвет. Возможности переснять сцену не было, так что дубль с кровавой смертью Джонни Деппа навсегда вошла в анналы кинематографа именно в таком виде.
Конечно, Крэйвен выкрутился, добавив в эпизод эффект некоего ментального шторма, заставляющего кровь исчезнуть со стен и обрушиться на пол (что вполне могло произойти во сне), но изначально сцена задумывалась совершенно иной. К слову, в режиссерском монтаже были кадры с появлением мертвого Глена из чрева кровати, но по требованию комиссии по рейтингам их пришлось вырезать. Позже в той же декорации снималась сцена смерти Тины.
Во время съемок финальной сцены произошла небольшая накладка: брезентовый тент, опускавшийся на машину, сорвался с креплений и рухнул вниз гораздо быстрее, чем планировалось. Поэтому испуг, написанный на лицах актеров, не был притворным — они действительно не ожидали такого поворота событий. Этот дубль и вошел в окончательный монтаж фильма, хотя Роберт Шэй настаивал на другой развязке: согласно его видению, заключительный эпизод показывал школьный автобус, в который садились ребята. Едва за ними закрывалась дверь, водитель превращался в Фредди Крюгера, и автобус уносился прочь (впоследствии эта задумка была реализована в сиквеле).
После съемок фильма проблемы не закончились. Отснятый фильм не хотели пускать в прокат. Тогда Уэс Крэйвен подрезал ленту, убрав особо изощренные подробности смертей.
9 ноября 1984 года состоялась премьера фильма. Картина стартовала в ограниченном прокате, но даже при этом сумела достичь десятой строчки кассовых сборов, уступив две позиции выпущенному в тот же уик-энд слэшеру «Тихая ночь, смертельная ночь». Реакция зрителей на «Кошмар» была самой положительной — разговоры о новом хорроре поползли по стране, а Джон Уотерс, посмотревший ленту в день премьеры, позвонил в офис Роберта Шэя и поздравил того с хитом.
В общей сложности только в США «Кошмар на улице Вязов» собрал $25 млн., став на тот момент самым кассовым фильмом, произведенным независимой студией. Это позволило New Line Cinema из местечкового дистрибьютора превратиться в полноценную киностудию, которую пресса в шутку прозвала «Домом, который построил Фред».
Так история, начавшаяся со статьи в газете и страшного воспоминания из детства, превратилась в культовую и навсегда стала классикой фильмов жанра хоррор.
***
Раз, два, Фредди Крюгер идет,
Три, четыре, ножи достает,
Пять, шесть, в оба гляди,
Семь, восемь, с ним не шути,
Девять, десять, распятье возьми…
